Сайт "Любимая Родина" - это библиотека современных произведений о России, о Родине, родном крае, родном городе, созданная в помощь школьникам для изучения литературы родного края.

Дорогие читатели! Сайт "Любимая Родина" рад представить вам очерки, истрические справки, эссе и другие авторские материалы об истории города Таруса (Калужская область, Россия). Мы благодарим авторов за творческое вдохновение, чуткость, доброту и любовь к Родине.

Авторские материалы об истории города Таруса (очерки, эссе, исторические справки, зарисовки, размышления)

История Тарусы

автор: Юрий Слободенюк
 
Таруса  — старинный русский город, административный центр Тарусского района Калужской области.
 
Город расположен у впадения реки Таруса в реку Ока, в 36 км от Серпухова, в 70 км от Калуги. Благодаря своему уникально сохранившемуся облику — большинство зданий одноэтажные, построенные в XIX веке, город имеет статус природно-архитектурного заповедника[3], внесен в перечень исторических городов России. Значительный культурный центр России, с этим городом связана история жизни и творчества многих художников и поэтов, писателей и режиссёров.
 
Характеристика 
 
Город Таруса расположен на высоком левом берегу реки Оки при впадении в неё реки Таруса. Железной дороги нет, и поэтому город оказался менее подвержен ходу времени и индустриализации. Большинство зданий одноэтажные дома, находящиеся на собственных участках земли.
 
Я живу в одном маленьком городе на Оке. Он так мал, что все его улицы выходят или к реке с её плавными и торжественными поворотами, или в поля, где ветер качает хлеба, или в леса, где по весне буйно цветет между берез и сосен черемуха... (К. Паустовский)  
 
Транспортное сообщение с Москвой и Калугой в настоящее время — автомобильное. Организовано регулярное автобусное сообщение. Наиболее удобное транспортное сообщение — с соседними городами Протвино (30 км), Серпуховом (35 км) и Калугой (70 км) осуществляется по шоссейной дороге. Город находится в 20 км от ж.д. станции Тарусская, в 35 км от ж.д. станции Серпухов и в 41 км от ж.д. станции Ферзиково. Транспортное сообщение по реке Оке используется слабо, более в туристических целях.
 
В Тарусском районе имеются месторождения кирпичных суглинков, керамзитовых глин, строительных песков и строительных известняков, минеральных вод, ведутся заготовки древесины[4], благодаря чему город известен своим производством керамики. Также в области добывался мрамор.
 
История 
 
Город впервые упоминается в летописи в 1246 году[5] (как центр удельного владения тарусского князя Юрия, сына св. князя Михаила Черниговского). Название получил по реке Таруса (ранее Торуса, также Таруска)[6], на которой был основан.
 
На тарусской земле было найдено более 30 археологических памятников, представляющих все периоды освоения долины Оки человеком. Самые ранние из найденных следов его обитания в этой местности относятся к XV веку до нашей эры. На основании археологических исследований исследователи предполагают, что Таруса сложилась как город на рубеже XI и XII веков, что лет на полтораста раньше первого упоминания о Тарусе в летописях[3]. Местоположение княжеского детинца продолжает обсуждаться[7].
 
За время своей истории побывал центром удельного княжества, собственного княжества и снова удельного княжества, с конца XIV века в Московском Великом княжестве: после смерти в Орде св. Михаила Черниговского, Таруса отделилась от Черниговского княжества, образовав самостоятельный удел (см. Верховские княжества), и досталась в удел четвёртому его сыну Юрию, потомки которого княжили до 1392 г.[8][9]. В 1375 году три князя — тарусский, оболенский и московский — подписали договор дружбы «как один человек». Объединённые московская, тарусская и оболенская дружины вместе сражались против литовцев. В 1380 году тарусские князья — братья Федор и Мстислав, сражаются под знамёнами Дмитрия Донского на Куликовом поле[10]. В XIV веке тарусский удел начал дробиться на ряд более мелких образований. Тарусские князья управляли своей вотчиной до 1392 года, когда она была присоединена Василием I Дмитриевичем к Московскому княжеству и ликвидирована как самостоятельное государственное образование[11].
 
Когда Иван III решил порвать с игом, в 1472 году хан Большой Орды Ахмат начал поход на Русь. У Тарусы татары встретили многочисленное русское войско. Все попытки ордынцев переправиться через Оку были отбиты. Ордынскому войску удалось сжечь город Алексин, однако поход в целом окончился провалом. Иван III отдал Тарусу младшему брату Андрею Меньшому в 1472 году.
 
XVI—XVII века
 
В середине XV в. Тарусой недолго владели литовцы. Только в 1508 году после длительной борьбы литовский князь Сигизмунд был вынужден отказаться от притязаний на Тарусу и другие города калужской земли[10]. В середине XVI в. московские князья отдали Тарусские земли валашскому господарю Богдану, но затем опять присоединили их к Москве[11].
 
Неоднократно подвергалась нападениям крымских татар (1521 (Мехмед I Гирей), 1591 гг. и др.) — как говорил летописец: «лезли татарове Оку под Тарусою». В XVI—XVII веках Таруса — важный укреплённый пункт «береговой» защиты (по Оке) на южных подступах к Москве. Она входила в состав стратегической линии реки Оки и была сильно укреплена. Постепенно место Тарусы, крепости-защитника, занял город Алексин, куда для постоянной дислокации был переведён полк «правой руки»[10]. В 1654 году в городе свирепствовала эпидемия чумы. К 1681 году в Тарусе оставалось лишь 20 жилых дворов. В XVIII в. укрепления больше уже не поддерживались и в 1760 году они были размыты разливом реки[8]. Ежегодно летом в Тарусе устраивалась небольшая трёхдневная Петровская ярмарка, куда привозили ткани, москательные и прочие товары.
 
Таруса была родовым гнездом предков Петра I: дед его матери, Натальи Кириловны Нарышкиной фигурирует в Боярской книге 7135 года (1627), в числе дворян по городу Тарусе: «Полуехт Иванов сын Нарышкин. Поместный оклад ему 600 чети; служит по выбору». Таким образом, ещё в начале XVII в. дед царицы Натальи Кирилловны принадлежал и по окладу поместному, и по службе, к числу значительных помещиков Тарусских: владея 600 четей, он служил по выбору, то есть в первой статье дворян[12].
 
XVIII век
 
В 1708 году Таруса была приписана к Московской губернии, в 1719 году с уездом отошла к Серпухову, в 1776 году назначена уездным городом Тарусского уезда Калужского наместничества, переименованного в 1796 году в Калужскую губернию. Таруса получила собственный герб — серебряный щит, вдоль которого сверху вниз шла голубая полоса, изображавшая протекающую через город реку Тарусу[13]. В 1779 году здесь произошёл опустошительный пожар, после которого город перепланировался по регулярному, очень удачному плану. Планировка того времени сохранилась и доныне[14].
 
XIX век
 
К началу XIX века в Тарусе обитало около 600 жителей, имелось 70 домов, 2 церкви и один небольшой кирпичный заводик, где работало всего 10 человек[10]. Главной характеристикой города продолжали быть медленное развитие, удаленность от торговых маршрутов, второстепенность по сравнению с Серпуховым и Алексиным. В 1837 году в городе числилось 217 домов, 8 лавок, бумажно-ткацкая фабрика и кожевенный завод. В период Отечественной войны 1812 г. Таруса, где не было военных действий — ближайший тыловой город, через который русская армия снабжалась продовольствием. В ней были созданы семь конных «летучих» постов, которые постоянно следили за продвижением французских войск, ежедневно доставляя сведения в Калугу.
 
К середине XIX века в городе проживало уже около 3 тыс. человек, открылось первое уездное училище, больница, аптека, работали бумажно-ткацкая фабрика и кожевенный завод[10]. К 1870 году каждый десятый житель Тарусы был причислен к купеческому сословию, каждый второй — к мещанскому, каждый шестой — крестьянин. «Но город уже не мог прокормить своих обитателей. Земли городской было мало (150 десятин), река Таруса торгового или промышленного значения не имела. Жители уходили на заработки в Москву. Лишь незначительная часть их пыталась заниматься ремеслами (40 человек) и торговлей, да ещё найти работу на одной из ткацких фабрик округи»[15]. В городе находились Свято-Троицкая женская община (169 монахинь), а в 1894 году основано братство во имя Пресвятой Богородицы для борьбы с хлыстовщиной в уезде.
 
С конца XIX века благодаря своей живописности Таруса стала популярным местом отдыха. В начале XX века, как утверждают, с легкой руки художников Василия Поленова и В. А. Ватагина её прозвали «русским Барбизоном» .[16] Город привлек множество деятелей культуры, искавших спокойную полудеревенскую жизнь. В 1890-е годы сюда хлынула масса художников-пейзажистов, облюбовавших городок за необычайную живописность его улочек и окрестностей. Первая волна интеллигенции, приехавшей в Тарусу — Поленовы, Цветаевы, Борисов-Мусатов, Ватагин, Виноградовы.
 
Паустовский писал: Пожалуй, нигде поблизости от Москвы не было мест таких типично и трогательно русских по своему пейзажу. В течение многих лет Таруса была как бы заповедником этого удивительного по своей лирической силе, разнообразию и мягкости ландшафта. Недаром ещё с конца XIX века Таруса стала городом художников, своего рода нашим отечественным Барбизоном. Здесь жили Поленов и тончайший художник Борисов-Мусатов, здесь живут Крымов, Ватагин и многие наши художники. Сюда каждое лето приезжает на практику молодёжь из московских художественных институтов. За художниками потянулись писатели и учёные, и Таруса сделалась своего рода творческой лабораторией и приютом для людей искусства и науки[17].  
 
XX век
 
В XIX веке сообщение с Москвой было железнодорожным (до ст. Тарусская Московско-Курской железной дороги) и далее по шоссейной дороге. Станция расположена в 20 км на другом берегу реки Оки (поселок Заокский Тульской области). (Ранее существовал наплавной плашкоутный мост через Оку. Он распускался для прохода судов и смыкался вручную).
 
Ватагин вспоминал о Тарусе начала XX века: «Подъезжаешь к Тарусе на пароходе или с тульского берега — хоть город, как на ладошке, а его почти не видно из-за садовой зелени, только маяками видны собор и церковь на Воскресенской горке. А весной, когда цветут яблони, Таруса красуется, как невеста в подвенечном платье… А луга какие заливные по Оке и по Таруске, какие травы и цветы — их не везде в средней полосе встретишь. Ока течёт с юга и приносит к нам и аспарагус, и энотерум, шалфей, и ломонос, и редкостный кирказон и орхидеи. На окские заливные луга ботаники приезжают собирать эти редкие растения».[16]  
 
Советская власть в Тарусе была установлена 27 декабря 1917 года. В 1929 году город становится районным центром Тарусского района Серпуховского округа Московской области. В 1930-х годах случилась новая волна «эмиграции» в Тарусу. Она была расположена за 101-м километром[18], и поэтому туда отправляли после заключения в ссылку «политических»[17]. Общество там образовалось очень интеллектуальное. С 1937 года Таруса — районный центр Тульской области, с 1944 года — Калужской.
 
С 24 октября по 19 декабря 1941 года город был оккупирован фашистскими войсками, но заметным разрушениям не подвергся. Мост через Оку разобран при отступлении Красной Армии в 1941-42 годах, впоследствии не восстановлен
 
После войны был составлен проект строительства железнодорожной ветки от МКЖД до Тарусы. Местное население воспротивилось превращению города в индустриальный центр, это и определило дальнейшую историю (и знаменитость) города.
 
Хотя железная дорога не была построена, здание пассажирского вокзала все же было возведено (по архитектурному решению оно напоминает в три раза уменьшенное здание вокзала Калуги). Ныне это — здание Государственной Налоговой Инспекции (ул. Ленина, 2).
 
Благодаря своим выступлениям в центральной печати писателя Паустовского (прожившего в городе последние 13 лет своей жизни), внимание правительства было привлечено к маленькой провинциальной Тарусе. В результате чего были выделены значительные материальные средства на благоустройство города.[16]. В 1950-е гг. осуществлены застройки западной части города 2-этажными домами (до соснового бора по Серпуховской магистрали и в других кварталах).
 
В 1961 году на волне оттепели был выпущен альманах «Тарусские страницы» за которым, тем не менее, последовали взыскания, которые прекратились только после личного визита Паустовского к Хрущеву.
 
В начале 1970-х город стал любимым пристанищем диссидентов. Также продолжалась традиция 101-го километра. Здесь, скрываясь от ареста, жил Иосиф Бродский; гостил автор нашумевшего самиздатовского сборника «Белые страницы» Александр Гинзбург и приезжал Солженицын, построил себе дачу Святослав Рихтер. Писатель В.Осипов вспоминает, как в 1983 году, живя в Тарусе после двух сроков заключения под гласным административным надзором, заглянул в Сутормино к знакомым буквально на полчаса и был приговорён судом к штрафу за «нарушение административного надзора», так как пересёк невидимую городскую черту Тарусы[18].
 
Борис Мессерер вспоминает о своей жизни в Тарусе с женой Беллой Ахмадулиной: «Обожаю эти места, среднерусский пейзаж. Лучше него, по-моему, не бывает в России. Он привлекает красотой, природой, раздольем. В начале 1975 года мы с Беллой приехали сюда в первый раз и стали жить в доме Святослава Теофиловича Рихтера в 10 километрах от Тарусы, в деревне Алекино. Там он построил себе такую башню, три сруба, поставленных один на другой. В этой башне мы жили счастливым образом. Потом у нас вошло в привычку каждый год приезжать в Тарусу. (…) Белла полюбила эти места. К тому же они за 101-м километром, то есть здесь разрешалось жить политическим элементам (и уголовным тоже). Сюда приезжало много знаменитых диссидентов: Анатолий Марченко, Лариса Богораз и другие. У Беллы был круг общения, компанию нам составляли всегда лучшие, интересные люди. Мы бродили, заходили во всякие шалманчики, выпивали по рюмочке, разговаривали о том, как все заброшено и что, впрочем, есть ростки жизни сквозь равнодушие власти[19]».
Памятник Белле Ахмадулиной
автор: Семён Кац: литературный дневник
 
14 сентября в Тарусе открыли памятник Белле Ахмадулиной, созданный народным художником России Борисом Мессерером.
Тонкая, как струна, вся устремленная ввысь, откинутые за спину руки (так она читала стихи со сцены), и, если посмотреть сбоку, руки кажутся крыльями... Конечно, полет, порыв, попытка духом вырваться из плена тела...
"Это поразительно, что Мессереру удалось воплотить не материальный облик, а самое главное – душу Беллы. Я счастлив, что еще живу и могу увидеть это изумляющее чудо", – сказал на открытии знаменитый старейший скульптор Николай Никогосян. Сам Мессерер признался: "Она мне всегда казалась свечой горящей".
Этот памятник, как замечали многие выступавшие, "признание в великой любви", "зримая легенда поэзии"...
Три года назад "свеча" угасла, и все это время Борис Асафович сопротивлялся неизбежности – силой своей всепоглощающей любви, мощью своего художественного таланта стремился воскресить Беллу: написал ставшую бестселлером книгу о ней, собрал свою персональную выставку, кульминация которой – многообразие ликов Беллы и звучание ее живого голоса.
"После ухода Беллы Борис стал таким неприкаянным, что мы испугались за него и решили, что идея памятника может в какой-то степени стать ему спасением от одиночества", – рассказывает Ольга Серебреникова. Она и ее супруг Михаил Добриян, директор Тарусского подразделения Института космических исследований, близкие друзья семьи Ахмадулиной-Мессерера, стали главными подвижниками, благодаря которым идея воплотилась в жизнь.
Мессерер сначала сомневался, ведь он – театральный художник, в скульптуре никогда не работал. Правда, экспозицию другого памятника – Марине Цветаевой – разрабатывал пять лет назад именно он, и Белла тогда его вдохновляла. Могла ли она, весьма равнодушная к славе, представить, что ей самой предстоит встать почти рядом со своим кумиром на том же крутом берегу Оки? Более живописного места для этой спонтанно возникающей литературной аллеи природа, если бы и захотела, создать бы не смогла. Чуть дальше на этой же набережной стоит памятник Паустовскому.
Известно: все важное в жизни происходит совсем не случайно. Провинциальный городок Таруса по праву становится уникальным музеем поэзии и искусства. Дивная русская красота и древность (первое упоминание Тарусы в летописях – 1246 г.!) влекли сюда столько великих, что всех имен и не перечислишь: Цветаева, Поленов, Паустовский, Рихтер, Заболоцкий, Борисов-Мусатов, Тарковский... Здесь рождалось столько бессмертных строк и полотен, что исчезнуть такая концентрация духа, ну, никак не может – атмосфера в Тарусе особенная.
Между прочим, здесь начинается печально известный "101-й километр" от Москвы, сюда в советское время ссылали диссидентов. Этот "101-й километр" не раз мелькает и в поэзии Беллы, хотя на политические темы она стихов не писала. Чутко сознававшая трагедию окружающей действительности, она, да, именно воспевала "блаженство мира".
Когда в 1974 году ярко вспыхнуло их взаимное чувство с Мессерером, кончились ее жизненные метания. Незаурядный художник, ставший ангелом-хранителем великого поэта, помог Белле так сосредоточиться на творчестве, что она уже непрерывно пребывала "с вечностью накоротке". В тот год встречи Мессерер впервые привез Ахмадулину в Тарусу. И с тех пор каждое лето они проводили в Тарусе. Снимали жилье, своего у них здесь не было.
Руководители Тарусы говорили на открытии: "Ахмадулина одарила нас своим присутствием. Если раньше она приезжала только временно, то теперь становится постоянным жителем Тарусы". Президент Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, академик Ирина Антонова сказала: "Сегодня значимое событие в культурной жизни России. Это праздник величия искусства, праздник любви".
Когда стало спадать полотнище, покрывавшее памятник, и зазвучал голос Беллы, председатель Союза писателей Москвы Евгений Сидоров сказал то, о чем, наверное, многие из сотен собравшихся (приехали почитатели таланта поэта из Москвы, Санкт-Петербурга, Казани и, конечно, из разных концов Калужской области) думали: "Настоящее искусство бессмертно, сегодня Белла вернулась".
Теперь странно вспомнить, что не все жители Тарусы (и в частности, редакция местной газеты "Октябрь") сразу поняли, как нужен их городу дар Мессерера, даже говорили: "А что Ахмадулина для нашего города сделала?".
Однако же, в конце концов, когда Зураб Церетели безвозмездно отлил памятник в бронзе и московский фонд "Толерантность" собрал средства на установку, многие десятки местных граждан с радостью выходили на воскресники по благоустройству набережной. И даже, когда вдруг не хватило спонсорских денег, жители Тарусы "скидывались" – кто по 100 рублей, кто по тысяче.
На открытии был и такой волнующий момент: на импровизированную сцену вышли молодожены, приурочившие к этому дню свою свадьбу. Это, наверное, станет теперь традицией.
Грустно признать: наша некогда "самая читающая в мире публика" сегодня стихов почти не читает. Сегодня у большинства другие ценности, не поэзия нужна, а деньги, деньги, деньги. И может статься, что в недалеком будущем книги вообще исчезнут из домашних библиотек (зачем, мол, собирать пыль), вся литература переселится в Интернет, и на мониторе стихи потеряют былую силу своей магии, забудутся звонкие имена.
И тогда какой-то будущий ребенок, проходя мимо этого необычного памятника, спросит у взрослых: "А кто это?". И может статься, что, услышав имя, он захочет пойти в библиотеку, попросит ставшую антикварной книгу Ахмадулиной и тоже сможет приобщиться к "блаженству мира".
Вот зачем нужны памятники поэтам.
Два камня Марине
автор: Элеонора Белевская
       Из альбома музея М.Цветаевой в Тарусе.
 
     Тот, кто бывал в Тарусе, конечно же ощутил волшебство этой колыбели поэзии, искусства. Такой покой и безмятежность разлиты в дымчато-перламутровых приокских далях, что чувствуешь прикосновение вечности. Блаженно дремлющая на necкe Ока, рощи на волнистых берегах - все такое русское и такое призрачное, ирреальное, недаром столько больших, непохожих друг на друга художников взлелеяла Ока. Поленов и Борисов-Мусатов, Заболоцкий и Паустовский…
     «Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, я не знаю и не могу вообразить" – писала в своих воспоминаниях Анастасия Цветаева.  Для ее великой сестры Марины Таруса осталась светлейшим, счастливейшим временем, к которому через трагические годы тянулась она памятью всю жизнь, эквивалентом рая, который мечтала обрести хотя бы после смерти.
    О, дни, где утро было рай,
    и полдень рай, и все закаты!
    Где были шпагами лопаты
    и  замком царственным сарай.
                         I9II-19I2
    Недаром в Париже в 1934 году из ее измученной ностальгией души исторгается страстная мольба-завещание: "Я хотела бы  лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет   самая красная и крупная в тех местах земляника. Но если это несбыточно, если не только мне там не лежать, но и кладбища того уже нет, я бы хотела, чтобы на одном из тех холмов поставили с тарусской каменоломни камень: "Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева.»
     "Кирилловны" были опубликованы в  1961 году в альманахе "Тарусские страницы" и воспламенили сердца поклонников поэзии Цветаевой. Вскоре в Тарусе появился посланец любящей Марину киевской молодежи студент Семен Островой. Он был преисполнен решимости воздвигнуть здесь завещанный Цветаевой памятник. Для этого у него не было ни средств, ни соответствующих санкций - одна лишь любовь к Марине, и  она буквально сдвинула горы.  
  Страстный монолог Острового произвел такое впечатление на начальника тарусского карьера, что он ему подарил большой золотистый гранит весом 3-4 тонны (по воспоминанию Анастасии Цветаевой). Она и ее сводная сестра Валерия Ивновна убеждали молодого человека не ставить мемориальный камень на кладбище. Но он не внял уговорам.
  Тяжеленный камень с огромным трудом был привезен и установлен на том холме, где расположено поэтичное матвеевское надгробие Борисова-Мусатова. Юный поклонник Марины Цветаевой сам высек красивые буквы завещанной надписи.
  А далее... «Увы, собралась общественность...»(А. Цветаева). Сформировалось общественное мнение, что так не делается, что самозванный поклонник установил камень не у себя дома, не в личном садике, а на земле города Тарусы, а для этого нужно разрешение властей, тем более, что речь идет о памятнике поэту всесоюзного значения со сложной судьбой, много лет проведшему за пределами Родины и т.д. и т.п.
   Как ни странно, решающую роль сыграл протест дочери Цветаевой Ариадны Эфрон, отдыхавшей в то время в Латвии. Получив телеграмму о том, что без нее ставят памятник ее матери, она спешно обратилась к Эренбургу и Паустовскому с просьбой запретить происходящее. То ли она боялась, что эта история с самодеятельным памятником вызовет скандал и помешает изданию книги Цветаевой, над которой она тогда работала, а может быть возобладало уязвленное самолюбие: ее проигнорировали, с ней не согласовали, даже не пригласили. Уговоры ее тети не помогли.
 И неофициальный памятник, всего два дня простоявший над 
Окой, был увезен, а потом разбит на мелкие куски. Паустовский, способствовавший установке памятника, теперь помогал его сносу.  
     Так закончилась эта героическая попытка энтузиаста-одиночки увековечить в Тарусе память Марины Цветаевой. Ее не забыли старожилы Тарусы, написал о ней в своем обширном рукописном труде "Моя Таруса" ленинградец B.C. Шабунин.
    Только через 27 лет после этой попытки воля Марины Цветаевой все же была исполнена. К 96-летию со дня ее рождения вполне официально был открыт в Тарусе желанный ею памятник  Пониже мусатовского холма у родничка встал черный гранит.
    Были речи, стихи, цветы – и… проливной ливень, быть может,
знак неприятия этого запоздалого дара поэту. К собравшимся с приветствием обратилась Анастасия Цветаева, с теплотой вспомнив о том первом снесенном памятнике. Он был поистине воздвигнут любовью, ой безмерностью чувств, которой была пронизана цветаевская поэзия.
     К вам всем - что мне, ни в чем 
                           не знавшей меры,
     Чужие и свои?!-
     Я обращаюсъ с требованьем веры
     И с просьбой о любви.
 
     Как поздно дошел до "чужих и своих" этот зов распахнутого сердца -  когда и след ее могилы был потерян! А ведь такой поэт без любви не живет, дефицит любви его убивает.
    Послушаете!-
    Еще меня   любите
    За то, что я умру.
 
   Не услышали. Дали умереть. И памятник отняли на целых 27 лет.
А любимый дом в Тарусе разобрали на дрова и устроили на его месте
танцплощадку дома отдыха.
     Напрасно дочь Марины Ариадна два года хлопотала перед Союзом 
писателей. Он так и не выделил   деньги на домик-музей. А требовалось-то всего 7 тысяч – по тому времени цена высокопоставленного банкета.
Т. Тархов Таруса. Утоление печалей
автор: Владимир Данилин
 
Таруса — маленький городок. Но с ним и его окрестностями связано непропорционально большое число выдающихся поэтов и прозаиков. Обычно они попадали сюда на склоне лет, потрёпанные судьбой, редко баловавшей российских литераторов. Почему они выбирали Тарусский край? Да, места очень красивые. Но такой красоты у нас в средней полосе полным-полно: куда ни глянь, пейзаж так и просится на полотна Левитана, Поленова или Борисова-Мусатова. Так что вопрос остаётся открытым. 
 
В.Д. когда я только прочитал это вступление к публикации Тархова (журнал «Наука и Жизнь» январь 2014 г.) я подумал, что речь в статье пойдет о жизни и творчестве Марины Цветаевой. Но я ошибся. Статья была посвящена истоком современной русской поэзии…или как её озаглавил сам автор…трагической  жизни  и безжизненной трагедии Александра Сумарокова
 
Слово автору…
 
***
 
Первым из знаменитостей близ Тарусы поселился Александр Петрович Сумароков. Как и положено русскому поэту, он всю жизнь страдал и мучился. «У меня пылали и пылают страсти», — писал он незадолго до смерти светлейшему князю Потёмкину. Тем не менее при жизни Сумароков был очень популярен и насчёт своего места в искусстве сомнений не испытывал: «Автор в России не только по театру, но и по всей поэзии я один». 
Спустя полвека Пушкин столкнул своего тёзку с пьедестала: 
 
Ты ль это, слабое дитя 
чужих уроков,
Завистливый гордец, 
холодный Сумароков,
Без силы, без огня, 
с посредственным умом… 
 
Допустим, ум и талант можно оценивать разными мерками. Но что имел в виду наш великий классик, назвав «холодным» человека трижды женатого, всю жизнь сражавшегося за правду (как он её понимал) и не стеснявшегося перечить царице?
 
СПОРЫ О СТИХАХ
 
Русское стихотворство родилось, как известно, в Западной Руси, на землях нынешних Беларуси и Украины. В Московском государстве первым поэтом стал перебравшийся в 1664 году из Полоцка монах Симеон. Поэзия привилась сначала в столицах — Москве и Петербурге, а на Тарусскую землю она попала благодаря семье Сумароковых. Дворяне Сумароковы (Сумороковы) выводили свой род от Левиса, пришедшего то ли из Швеции, то ли из Литвы. Судя по прозвищу Суморок («сумрак»), полученному на новой родине, душой общества этот Левис явно не был. Мрачность и раздражительность он передал многим своим потомкам. Не стал исключением и Пётр Панкратьевич Сумароков, родившийся в 1693 году. Его отец занимал высокую должность при дворе, и, согласно семейному преданию, появившегося младенца крестил сам Пётр I.
 
До сорока лет царский крестник служил в кавалергардах и драгунах, а затем покинул военную службу по болезни: врачи нашли у него учащённое сердцебиение (тахикардию) и сверх того гипохондрию — нервную болезнь, при которой человек становится угрюмым и постоянно думает о своих болезнях и несчастьях. Но Пётр Панкратьевич продолжил службу по гражданскому ведомству в Москве и вышел в отставку действительным тайным советником и богатым человеком — владельцем шести тысяч крепостных душ. Одно из этих имений,сельцо Сивцево, находилось в 15 верстах к югу от Тарусы, на мелководной речке Люденке.
 
Поэт и драматург Александр Сумароков (1717—1777), сын Петра Панкратьевича, вероятно, попал в Сивцево уже в зрелом возрасте. А родился и вырос в Москве, в Большом Чернышёвском (ныне Вознесенский) переулке, в доме деда Панкратия Богдановича. В 14 лет мальчика отдали в Сухопутный шляхетный корпус в Петербурге — специальное учебное заведение для детей высшего дворянства. Там-то он и пристрастился к сочинению стихов. По окончании учёбы его ждали нехлопотная служба в должности адъютанта при крупных вельможах, женитьба на молодой немке Иоганне Христиановне Балк (Баллиор).
 
Но главным делом его жизни сделалась поэзия.Сегодня невозможно вообразить, насколько трудно было писать стихи по-русски два с половиной — три столетия назад. Первые русские поэты учились стихотворству у римлян, французов, поляков. Но в латыни и в польском языке ударение почти всегда стоит на предпоследнем слоге, во французском — на последнем. Если в строчках одинаковое число слогов и окончания рифмуются, ритм возникает сам собой. А в русских словах ударение может быть на любом слоге, да и многих понятий в русском языке тогда просто не существовало и грамматика ещё не установилась. Вот и получалось, что слогов в строчках поровну и рифмы какие-никакие есть, а выходит нечто неуклюжее и кособокое:
 
Светися днесь, светися,
церкви восточная,
Кгды ж дана ей отрада с небес,
медоточная.
Ликуй, Россия, се бо царь
благочестивый
Прийде церкви красота,
царь христолюбивый.

Смотрите и другие материалы по теме:

Загрузка...

Легенды регионов

Загрузка...
Наверх
Сайт о городах и странах ljubimaja-rodina.ru